|
Оборотни
жизнь и легенда
Вначале — вот такое письмо.
«Каждое лето я езжу в леса под Тамбовом
охотиться на волков. Эти кровожадные
животные в последнее время буквально
терроризируют местных жителей, и мне,
как и многим другим охотникам, еще и
платят за каждого убитого волка.
Состоялась такая поездка и в этом году.
Вышли мы в один из будних дней вместе с
Дарси, моей собакой, из автобуса на
лесной дороге и сразу углубились в
непроходимую глушь. К вечеру я развел
костер, поел, что с собой взял, подбросил
в огонь дров и лег спать. Спал часа три,
не больше. Что-то заставило меня открыть
глаза. Костер уже затухал. Дарси сидел
рядом со мной и рычал. Таким я его еще не
видел:
шерсть грозно топорщится, глаза и клыки
блестят в темноте. Он смотрел куда-то в
ночную чащу.
— Что там, Дарси? — спросил я, поднимая
ружье. Здесь, рядом, вполне могла
оказаться стая волков, встреча с которой
ночью не сулила мне ничего хорошего.
Однако ничто не нарушало тишину, и я
слегка успокоился: вероятно, какой-нибудь
зверь прошел недалеко и собака учуяла
его.
-" Ну, ну, Дарси, успокойся! — похлопал
я собаку по спине. — Тебе, наверное,
показа .
Резкий свист вдруг прервал тишину. Это
было так неожиданно, что я чуть не всю
вскрикнулкнул. Свист был явно
человеческим. Почти сразу за свистом
раздался вой волка. За ним завыл другой,
третий... И, наконец, остатки тишины
разорвали десятки подобных голосов.
Дарси как с цепи сорвался, и я еле
сдерживал его. Уже через минуту вой стих,
и тишину больше не нарушало ничего,
кроме испуганного хлопанья крыльев
сонных птиц.
Свист я слышал совсем и, когда немного
пришел в себя, решил пойти в ту сторону.
Возможно, требовалась моя помощь.
Подбросив в костер дров, чтобы не
заблудиться, я взял ружье наперевес и
осторожно стал пробираться сквозь
частые деревья. Идти буквально в ста
шагах оказалась поляна, по которой
метались какие-то странные тени. Было
полнолуние, и, присмотревшись, я понял,
что это волки.
Дарси уже не рычал. Он скулил и, дрожа,
жался к моей ноге. Я тихо опустился на
землю. Волков было много: я даже сбился
со счета. Они все время бегали по кругу
около чего-то, что я никак не мог
разглядеть. Это было похоже на большой
камень, но, что самое ужасное, он издавал
звуки, которые ни с чем нельзя было
спутать, несомненно, это была
человеческая речь.
Внезапно этот камень как бы разломился,
и я перед собой увидел... человека! Он был
старым и седым, на плечи была наброшена
большая серая накидка, которая и
создавала иллюзию камня. Старик
раскинул руки, поднял седобородую
голову к небу и затянул какую-то дикую
звериную песню. Казалось, он молился
луне.
Меня обуял ужас; волки не трогали его.
Они остановили свой ритуальный бег и,
тихо поскуливая, как щенки, стали
подползать к его ногам, он, не обращая
на них внимания, продолжал свою
первобытную песню
Вдруг он присел. Волки на мгновение
закрыли его своими телами и вот... старца
уже нет, а на его месте — огромный белый
волк! Он обежал поляну и бросился вон, а
за ним — вся стая.
Что это было: сон, бред, мираж? Я тихо
позвал Дарси, но он не отозвался. И
сколько я потом ни высвистывал его, он
так и не появился.
Я дошел до костра, собрал свои нехитрые
пожитки и с первыми лучами солнца
покинул этот странный лес.
Позднее я узнал, что с того самого
времени волки в округе стали просто
невыносимы и уже не ограничивались
нападениями на домашний скот. На них
устраивали облавы, но какое-то
сверхъестественное чутье помогало
волкам ускользнуть. Они всегда знали,
где их ждут охотники. Говорят, что
вожаком их был большой белый волк.
«матвеич»
Волк, хитрый и умный, с острыми клыками и
горящими красными глазами, крадущийся в
ночи, наводил страх на первобытного
человека, как он наводит его — это видно
по письму — и до сих пор на людей,
оказавшихся в глухих уголках земли.
Своими кровавыми делами и
многочисленными загубленными
человеческими жизнями волк обеспечил
себе мрачное место и в естествознании, и
в фольклоре. Страх перед волком в
древние времена и в средние века
трансформировался в представление о еще
более страшном звере, некоем существе,
мужчине или женщине, превращающемся в
подобие волка, который бежит в ночи,
одержимый жаждой крови, сея ужас и
смерть. Многие из этих ликантропов были
бессознательными жертвами напасти,
превращавшей их против желания в зверей
и подвигавшей на вызывающие дрожь
деяния.
Вакханалия казней вВосточной Европе,
как мы видели несколькими главами
раньше, обусловливалась лицемерными
призывами к праведности и нравственной
примитивностью суеверного века, когда
сосед оговаривал соседа, муж — жену,
жена — мужа, а публичный осведомитель
почитался ли не за героя, выполнившего
свой гражданский и религиозный долг.
В те давние времена люди делали мало
различий в своем сознании между
оборотнем и самим — так велик был страх,
который вызывали тот и другой
Еще меньше различали они оборотней и
несчастных жертв болезни, поражавшей в
средние века множество людей. Теория
доктора Иллиса о редкой форме порфирии
вполне убедительно объяснит появление
некоторых «оборотней», которые, будучи
арестованными и не признанными больными,
вполне могли вызывать и поведением
массовые психозы.
Напомним: порфирия — состояние
врожденное и редкое, наблюдалось оно во
многих частях мира. Но в средние жертве
наследственной болезни вместо
медицинской помощи была уготована
смертная казнь.
И наконец, еще одна составляющая легенд
об оборотнях: одичавшие дети-волки,
девочки и мальчики, воспитанные зверями
в лесах или джунглях. Мы с уверенностью
можем сказать, что жестокое обращение с
ними тоже вызвано страхом перед
оборотнями.
Ребенок-волк имел ужасный вид, он
неистово сражался за свою свободу и без
колебаний бросался на любого -—
человека или животное, кто тревожил его
в лесу, и, как настоящий оборотень,
испытывал тягу к луне:
ночью он становился беспокойным и выл,
глядя на нее. Поэтому естественно, что
крестьяне, встретив в лесу такое
существо, инстинктивно пугались,
представляя его оборотнем, монстром, с
которым их предки были знакомы сотни лет
|
|